Букашка

  Букашка, тварь, шваль, отщепенец. Человечишко, синекура, мелочная шкурка. Все это не больше чем слова. Тем не менее, слова эти зачастую употребляются не к месту и не ко времени. Однако, речь сейчас вообще не о словечках, а об объектах наших насмешек, по совместительству, частенько, являющимся образами для этих эпитетов. Неприязнь к человеку мелкобуржуазному - это нормально и не интересно, куда занимательнее не его непосредственно данная нам в опыте характеристика мещанства, а процесс его становления. Куда несет того, кто попал в эту колею, куда вообще несет того, кто попал в колею и мчится, поскользнувшись и не захотевши осознать, камо грядеши?

 

  Был такой известный немецкий драматург, Бертольд Брехт. Пьесы писал – мое почтение. Его творчество пришлось на эпоху возникновения нацизма и прихода оного к власти в Германии. Как человек искренний и знакомый с марксизмом, Брехт всячески подгаживал культурной деятельности NSDAP, генерируя дегенеративное искусство, заодно порицая и порядки Веймарской республики. За свою антивоенную позицию позднее его пьесы поучаствовали в печально известном действии “Взвейтесь кострами синие ночи” вместе с романами Ремарка и “Капиталом” Маркса. Частенько в его творчестве проскальзывает тема поведения интеллигенции и в целом юродствующих мелкобуржуазных элементов в моменты сильных исторических потрясений: от его первых работ типа “Барабанов в ночи” и до самых известных, таких как “Мамаша Кураж”. Но сегодня речь не о них, а о пьесе 1925 года “Человек есть человек”.

​

  Действие происходит в Индии, во время английской оккупации, взвод солдат рассуждает о том, что им не хватает пива для того, чтобы осуществить марш-бросок до зоны боевых действий. По этой причине они решают заняться привычным для империалистической армии делом – мародерством. По счастливой случайности рядом оказывается монашеский храм, набитый подношениями, который солдатня и решает обработать. Будучи в пошатнутом огненной водой состоянии сознания, они натыкаются на примитивнейшие меры защиты храма, в результате чего один из них остается без клока волос, оставшись с проплешиной на их месте. Товарищи решают, что им необходимо скрыть следы преступления, а потому раненого товарища положительно необходимо оставить и заменить кем-то еще, дабы тень подозрения не упала на их взвод во время вечернего осмотра. Тут, как нельзя кстати, им попадается ирландский грузчик Гэли Гэй, обладающий услужливым характером. Перед нами этот герой предстает как порядочный семьянин и честный человек, посланный женой на рынок за рыбой. Солдаты замечают его внешнее сходство с их товарищем и решают превратить его в солдата Её Величества на один вечер. Долгих уговоров не потребовалось, перевоплощение произошло, Гэли Гэй продал свою личность за несколько упаковок сигарет и десяток-другой бутылок пива. Сержант не замечает пропажи солдата и товарищи-мародеры (focail sasanach) прощаются с ирландским грузчиком Гэли Гэем. Однако, последний не спешит от них отставать, чувствуя, что его помощь может еще пригодиться. Тут важно отметить, что этот пресонаж не проявляет меркантильную натуру, а лишь искренне пытается помочь, не умеючи сказать “нет”. В этой пьесе он предстает как типичнейший пример человека, который не может быть субъектом своих действий. На рынок за рыбой его посылает жена, к солдатам его приводит женщина, которой он пытался услужить и не оплатившая его труд, а солдатам он помогает без лишних вопросов. Подметив эту его черту, солдаты приходят к выводу, что их пропавший товарищ им вовсе не нужен, ведь “что тот солдат, что этот”. Так, они приходят к идее превращения ирландского грузчика Гэли Гэя в солдата на всю жизнь. Понимая, что такую услугу нельзя измерить в бутылках пива, они решают поставить его в условия, когда он сам захочет быть пропавшим солдатом, а не прежним собой. Для этого они публично продают ему (в личине грузчика) фальшивого слона, подделку собственности британской армии. Собирая вокруг него других солдат они демонстрируют, что ирландский грузчик покушался на собственность армии и должен быть предан полевому суду. Во время его расстрела, солдаты подводят его к тому, что он не является прежним собой и демонстративно расстреливают. Перепуганный до смерти ирландец сам верит в то, что в трупную яму выбросили именно труп ирландского грузчика, а он является пропавшим солдатом. Далее армия выступает в поход войной на Тибет. В первой же битве он показывает себя как превосходный солдат, уничтожая из пушки горную крепость. В момент крушения крепости он видит, что в ней находились вовсе не вооруженные силы противника, а беженцы: старики, дети, монахи. Однако, это могло волновать лишь прежнего Гэли Гэя, в его новом обличье он лишь радуется тому, что он стал героем и объектом уважения всех вокруг. Настигнувший своих товарищей в этот момент настоящий пропавший солдат был предан ими забвению, их вполне устраивает их новый сослуживец.

 

  Прежде чем оказаться в коллективе солдат, ирландский грузчик выживал в одиночку и был честным, добрым человеком. Попав в компанию жестоких и веселых преступников, он приобретает новые ценности, новый характер, его личность ломается и он становится новым человеком. Будучи выкованным ради чьей-то выгоды, Гэли Гэй – это тот самый аполитичный обыватель, который смотрит туда, куда дует ветер, он лишен субъектности, лишен возможности осознавать свои действия и действовать так, как хочет, создавая обстоятельства, а не подчиняясь им. А обстоятельства таковы, что всюду вражеские фактории и отнюдь не честный человек рулит на этих фабриках (пусть даже и фабриках троллей, а может и фабриках по производству свежих трупов в юдашкинской синтетике с автоматами в руках). Этот промышленный зверь, словно прожорливая мухоловка, ждет тебя, чтобы высосать все твои соки. Он ждет в офисе, ждет в школе, в РОВД и на заводе. Ты не зарабатываешь n деревянных в месяц, ты продал свой месяц жизни довлеющему, безжизненному, механическому как стремление к накоплению, субъекту за n целковых. Этот субъект и сформированный им биогеоценоз отравляют своими миазмами умы и тела человеков, что угодили в него, просто родившись и не представляя свою брошенность в это бытие к смерти.

 

  Брехт, характеризуя свою пьесу уже после известных событий 1933 года, говорит, что показанный в пьесе лагерь солдатов в Индии, вполне заменим на собрание нацистов в Нюрнберге. Основной посыл таков: империалисты ломают личность человека, превращая его в человеческий материал, поскольку он не ассоциирует себя с активным политическим субъектом – пробуждающимся от своего хтонического естества революционным классом. Попав в окружение банды, герой становится ее частью, а часть корабля, как известно, это часть команды. Будь то коллектив, действующий не ради грабежа и торжества хмельного сна на усеянной трупами иноземцев чужой земле, а передовой тумэн воинов, оставляющих за собой ростки политической сознательности, что бы тогда сказал Герберт Уэст реаниматор, узнав в этой байке не песню о Мертвом солдате, а притчу о скорой гибели потусторонней и противоестественной власти человека над человеком?

 

……

​

  В драматургии классической, актер обладает характером, загодя предписанным ему автором пьесы. В театре эпическом персонаж претерпевает изменения в характере на протяжении всего действия, что позволяет расширить диапазон допустимых калибров, к которым прибегает автор, отрывая огонь по крепости мещанской жизни.