«На дне»
Пьеса «На дне» впервые была поставлена на сцене Московского Художественного театра 18 (31) декабря 1902 года. Художественный театр создал спектакль огромной впечатляющей силы, спектакль, легший в основу многочисленных копий в постановках других театров как русских, так и зарубежных. Исключительная талантливость спектакля и яркое актерское исполнение в нем считались неоспоримыми, адекватными авторскому художественному замыслу. Однако материал критических высказываний, современных первым спектаклям пьесы, свидетельствует о другом: Художественный театр подменил ведущую тему пьесы и даже деформировал её идею.
Дело в том, что в толковании режиссуры театра и актера-исполнителя (Москвин) Лука стал ведущим персонажем, главным носителем действия драмы, выражением ее основного морального смысла, данного при этом в положительном, а не отрицательном значении. Относительно же роли Сатина, которую исполнял К. Станиславский, Горький писал К. Пятницкому: «Речь Сатина о человеческой правде бледна. Однако, кроме Сатина, ее некому сказать, и лучше, ярче сказать — он не может. Уж и так эта речь чуждо звучит его языку...» Станиславский признавался, насколько ему трудна была интерпретация этой роли, насколько неуверенно и, видимо, неубедительно для зрителя он раскрывал идейное значение этого романтического образа в его внешнем, резко натуралистическом обличье. В спектакле, в живом звучании слов, в оживленных действиях всех ее персонажей, образу Сатина противостояла полнокровная колоритная фигура Луки и ее богатый игровой материал.
Помимо художественно-сценических причин идейной деформации пьесы были и причины особые — вмешательство цензуры. Крайне враждебно настороженная к творчеству Горького драматическая цензура исключила из сценического текста пьесы огромное число обличительных фраз и сентенций, сняв как ряд «лукавых» реплик странника, так и главным образом протестующие реплики Сатина, наиболее ярко характеризовавшие идейный облик основных персонажей пьесы. В итоге сценический текст не сохранил то соотношение основных образов пьесы, которое было задумано Горьким.
Спектакли пьесы «На дне» Художественного театра в Москве и далее, на гастролях в Петербурге, в первый же сезон 1902/1903 года обратили на себя исключительное внимание общественности и вызвали огромную по числу печатных откликов и разнообразную по своим формам критическую литературу.
Во всей сумме высказываний буржуазной печати о пьесе нельзя не увидеть своеобразной, необычайной, осложненной формы борьбы с основной социально-политической направленностью творчества Горького. «Борьба» буржуазной критики разных оттенков с писателем выразилась прежде всего в стремлении понять и усвоить «На дне» по-своему, навязать пьесе свое идейное содержание, ослабить ее глубокий обличительный смысл.
«На дне» было трактовано в печати как пьеса широко гуманная, с ведущей моралистической проповедью Луки как положительного персонажа; как пьеса о погибших и погибающих людях, достойных любви и сожаления даже на грани своего падения «на дно жизни»; как пьеса о «человеческом достоинстве», сохраняемом даже на крайне низких ступенях социальной лестницы и в особенности как пьеса-вариация на тему о глубоком моральном значении «нас возвышающего обмана».
Буржуазно-гуманистическое восприятие пьесы привело к толкованию Сатина не как идейного антипода, а как соратника и подголоска Луки.
Петербургская печать, подобно московской, признала, что пьеса раскрывает основной тезис христианской морали («любовь к ближнему») в форме: «человек остается христианином даже „на дне“». Тем не менее петербургская буржуазная критика стала на путь борьбы с влиянием этих гуманных идей, боясь контрабандного проникновения через них взрывного, подлинно революционного пафоса.
В момент подготовки к схватке с самодержавием пьеса Горького «На дне» стала той ареной, на которой столкнулись два противостоящих лагеря: широкий — прогрессивный, объединяющий как радикально-демократические группы, так и разнообразные оттенки собственно буржуазных классовых сил, поступательным ходом капитализма втянутых в борьбу с реакционными сторонами абсолютистского строя, и узкий — самодержавно-охранительный, представляющий интересы высшей бюрократии и настойчиво борющийся за сохранение основ полицейского государства.
Горький убедился, что хотя в режиссёрско-сценическом отношении спектакль был блестящий, идея пьесы была выражена в нем слабо. В письме к Пятницкому он сказал: «...ни публика, ни рецензята — пьесу не раскусили. Хвалить — хвалят, а понимать не хотят. Я теперь соображаю, — кто виноват? Талант Москвина — Луки, или же неумение автора? И мне не очень весело». И Горький вину за «неудавшийся», в его понимании, спектакль полностью взял на себя. Тогда же, в 1902 году, Горький в печатных интервью признал неудачу своей пьесы, поскольку в ней, вопреки замыслу автора, не оказалось прямого и ясного противопоставления Луке, отрицательному образу, Сатина, образа положительного. И тем не менее Горький не считал нужным ни приостановить постановку, ни создать новый вариант пьесы, ни выступить открыто в печати с развернутой характеристикой ее образов и идейной основы.
Огромный успех, который имела пьеса «На дне», говорил о том, что несмотря на искажённые критические толкования массовый зритель верно воспринял идейную направленность и пафос автора и что постановка всё же выполняет огромную прогрессивную общественную роль.
Из «Истории русской литературы»
