Булат Галеев

***

Река к июню разлеглась

Как тёплая магнитная лужа.

Не видно берега здесь. Слилась

С горизонтом. Берег разбужен.

Хохотом пьяных голых людей

Громко что-то кричащих,

Что даже старый заяц-злодей

Недовольно зыркнул из чащи.

Животы, «партаки» на горячем песку —

Тонут баллоны и дети.

Тянутся пальцы и вилки к мяску.

Чей свежий запах уносит ветер.

Ночь подошла как огромная глыба.

И вскоре город замолк.

Вдали над рекой подпрыгнула рыба

И хвостом

Над поверхностью: «Щёлк!»

***

В одном из довольно обычных окон

В самом зауряднейшем месте,

Из которых район этот соткан,

Она стояла, читая «Известия».

За окном всё конечно,

Приближалось К закату,

В Подмосковье

Возвращались электрички.

Тех, кто жил на одну зарплату,

Закусывая пиво сыром «косичка».

Хоть сегодня был понедельник,

Ей не нужно было на комбинат.

За стеной песню Цоя «Бездельник»

Слушал сосед, что, увы, был женат.

Экскурсия на автобусе по городу потерь

Чёрно-белая хроника личных поражений.

Мыльный пузырь влетает

В открытую дверь.

За ним её дочка по имени Женя.

Тополь качается как равнодушный

Интеллигент в трамвае.

Где-то на окраине лопается фейерверк.

Дни плывут как зайцы к рукам деда Мазая,

У которого в глазах жизни свет померк.

***

Что-то резко омрачился,

А потом вдруг погрустнел.

До школы вяло я тащился,

Ел тайком у парты мел.

Серый пепел настроений

Оседал на медных латах.

Засыпал в сердечных рвеньях

Вырваться из жизни лапок.

Мир слезился сквозь окошко.

Сам себя жалея хныкал.

На перчатку села кошка,

Три трубы спилил и сныкал.

Институт был за спиною,

Впереди завода клетки.

Наблюдавшие за мною —

Дом, родители, повестки.

Снег садился мокрой кучей.

Надписи за гаражами.

Задыхался тёмной тучей

У оврага со стрижами.

Пересаживал рябину,

Думал, что так будет лучше.

У болота стоя в тину

Камешки кидал, где глубже...

***

Градус тоски повышался,

Камыши ожидали весны.

Город впереди появлялся,

Арматуры в бетоне торчали как сны.

Пешеходы быстро шагали,

Фанаты жгли фаера.

И в пределах коробки играли.

В переходе гитары игра.

Ветви от снега нагнулись —

От вагона пахло углём.

Мы в этот район вернулись

Дождливым осенним днём...

***

Я не могу себя простить

За то, что я гулял в лесу,

За то, что я сидел в овраге,

И ел на кухне колбасу.

Да, я её и покупал,

И мясо брал для шашлыка.

И незаметно проебал

Себя, тебя. Путь мудака.

***

Сижу в бассейне со старухами,

Над головою надпись «SPEEDO»,

Ад чередуя с расслабухами,

Нас жрет Капитализма идол.

Кому свезло быть между плитами

Чудны́м цветочком прорастёт.

И дням его не быть разбитыми,

Труда физического гнёт.

Не ввергнет его в то отчаянье,

Что глушит синькой пролетарий,

Их экзистенция и чаянья

Куда сложней и элитарней...

...На купол льёт противный дождь,

В душе тотальнейший пиздец.

Не тварь дрожащая, но вошь.

А что сказал бы мой отец?

Серпантин

Копошились серенькие тени,

В дыму краснели точки папирос:

Слесаря работали на смене —

Разбирали вакуумный насос.

В раздевалке мужики сидели.

Пили чай, курили не спеша.

Бабы суп из своих банок ели.

Брали хлеб, пакетами шурша.

В шапке меховой стоял

Начальник цеха. Старичок.

О чём-то размышлял.

Закипал, постреливал электрочайник.

Журнал дежурный мастер заполнял.

Вода в трубе журчала, протекая.

Погрузчик дядя Женя говорил.

Сварщик дёргал глазом, электрод смыкая

Железну загогулину варил.

Кобеля кружили возле суки,

Снег ложился мягкий словно пух.

Кто-то мыл обмылком трудовые руки

В робе, липкой как ловушка мух.

Альпинисты спали близ вершины.

Я колючий ужас ощущал во рту.

За Смертью в Бездну ехали машины.

Лязгали засовы в Пустоту.

Детский сад

Полусонная кухарка

Как морозная лягушка —

Госпожа того приварка

Грустной жизни погремушка.

Сторож — зверь, скребущий плитку

Между снежных валунов.

И ракета у калитки

В холоде железных снов.

Детство

Дом гудел, сводя концы с концами:

Нитей, впечатлений, мыслей, дней,

Лежали на диване сыновья с отцами —

Смотрели «Улицы разбитых фонарей».

Мама в рюкзаке нашла таблетки,

Кот Матроскин заходил через окно.

Клевали сало снегири на ветке,

Я слушал на кассетнике КИНО.

По утрам ходили на «качалку»,

Пили льдом покрывшийся «Тархун»,

По ночам пилили алюминиевую палку —

Крали у соседки цветной лом.

Старший мастер

Я помню, мы смотрели в лужу,

Чертя ботинкамии ей выход,

Тебя жена ждала на ужин.

Бензином красил воду выхлоп.

Ты прогревал мотор «Приоры»,

Дневная смена завершалась,

И думал — не пробрались б воры

На склад, где крыша разрушалась.

В твоём рабочем кабинете

Висела карта СССР.

Просили дети о «планшете»,

Хотелось всё послать на хер...

Ты раньше плавал в мореходку.

И ездил драться к люберам,

На рынке продавал селёдку,

Но 90-х смёл буран.

Всю рыбу с твоего прилавка,

А самого забросил в цех,

Теперь ты старший мастер Славка —

Тоска в глазах и мрачный смех.

***

В коммуналке пахнет луком.

Жареная курица.

Я был сыном, другом, внуком.

Небо мрачно хмурится.

Помидоры 320.

Ларёк «Фрукты-овощи».

Кто хотел бухать-ебаться —

Теперь просит помощи.

Оттопырили карман

Тыквенные семечки.

Сырые плиты тянет кран,

Водила тянет времечко.

На кровати полежал —

Вся подушка мокрая.

Сам себя не уважал,

Словно крыса дохлая.

На окне герань стоит,

Сморщилась как бабушка.

Сплошь обман средь серых плит,

А после дождя — радужка.

***

Февраль, мороз, завод и баня.

Мне восемнадцать с лишним лет.

Иду по улице, ебланю.

За пивом, с другом, хули нет?

Посёлок ночью мутно-жёлтым

Сочился. Десять лет назад.

Я в кожанке отца потёртой

Ходил в ДК. Там гоп-отряд.

Отплясывал под вспышки света.

И МС Вспышкин, «Руки Вверх».

Баллон «К.В.»*, медляк под Свету.

И толстый мент смотрел как стерх.

--------------------------------------------*пиво «Красный Восток»

***

Над каждым мужчиной висит тюрьма,

Над каждой женщиной старость.

Альтернатива — сойти с ума,

Чтоб ничего не осталось.

Обесцененных жизней

Грязные будни.

Государства каменный рот.

Новый непойманный Путник

Совершит не туда поворот.